«Гласность» и свобода - Сергей Иванович Григорьянц

правительства, несколько десятков студентов объявили голодовку и лежали на ступеньках. К трем часам ночи (избиение началось в четыре) и до одиннадцати утра на площади оставались только они да несколько сот помогающих им женщин и сочувствующих. Так, без особых изменений, продолжалось с пятого по девятое апреля.

Лукьянов огласил паническую телеграмму Патиашвили от 7 апреля, в которой тот сообщает чуть ли не о восстании и попытках захвата правительственных зданий.

Горбачев и Шеварднадзе в эти дни были за границей, вмешаться не могли и, по-видимому, это не случайное совпадение. Так или иначе, в Тбилиси был отправлен первый заместитель министра обороны СССР и три высокопоставленных сотрудника ЦК КПСС. Вполне очевидно, что план был, но нужна верховная санкция.

На воспоминания Егора Лигачева, влиятельного в это время второго секретаря ЦК КПСС, не во всем можно полагаться, но в данном случае нет оснований подвергать их сомнению. Курируя сельское хозяйство, рано утром 7 апреля он вернулся из поездки в Москву, днем сел писать отчет о поездке, чтобы с 8 апреля уйти в отпуск.

Внезапно позвонил Чебриков и настоятельно потребовал в связи с событиями в Тбилиси срочно собрать членов Политбюро, Лигачев пытался отнекиваться, говорил, что не в курсе дела и вообще это не его сфера ответственности, но Чебриков настаивал, а в ЦК КПСС привыкли слушаться КГБ, и Лигачев сдался, поручил обзвонить нескольких членов Политбюро. Тут же ему позвонил министр обороны Язов – он уже все знает. Но не говорит, что два дня назад отправил своего первого заместителя в Тбилиси. Лигачев не понимал, что выбран своими друзьями Чебриковым и Крючковым козлом отпущения и останется им до конца жизни. Чебриков огласил панические телеграммы из Тбилиси, они принимают половинчатое решение, казалось бы, никого ни к чему не обязывающее, к тому же без визы Горбачева, который вечером должен вернуться в Москву, и, казалось бы, нужно подождать всего несколько часов. Однако начальник Генерального штаба генерал М. Моисеев от имени министра обороны издает секретную директиву, поражающую своей избыточностью:

– 328 парашютно-десантный полк ВДВ перебазировать своим ходом к 8 апреля в г. Тбилиси;

– привести в полную боевую готовность 171 учебно-мотострелковую дивизию; а также Тбилисское высшее артиллерийское училище и 21-ю ОДШБР (отдельная десантно-штурмовая бригада).

В дополнение к этому в Тбилиси отправлены курсанты высших милицейских школ из Горького, Воронежа, и Новосибирска, взвод химических войск, вооруженный не только «Черемухой», но и боевым (запрещенным к применению во всем мире) газом «Си-Эс» (по военной классификации «К-71»), и наконец, по утверждению Патиашвили, «войска КГБ, о которых было доложено на Совете обороны, но потом они ни разу нигде не упоминались и сразу же после трагедии исчезли в неизвестном направлении».

И все это против нескольких тысяч мирных жителей, голодающих и оставшихся на ночь, чтобы им помочь, женщин.

Вечером в Москву возвращаются Горбачев и Шеварднадзе, их в аэропорту Шереметьево информируют о беспорядках в Тбилиси, но не сообщают о том, что громадные для такого случая воинские соединения, части МВД и КГБ приведены в боевую готовность. Тем не менее Горбачев поручает Шеварднадзе и Георгию Разумовскому вылететь в Тбилиси и успокоить население. Но уже поздний вечер, только что прилетевший Шеварднадзе откладывает новую поездку до утра. И восьмого апреля выехать еще не поздно, да и самолет наготове.

Но тут в Москве получают очень удобную, видимо, полностью продиктованную Патиашвили телеграмму – в Тбилиси все нормализовалось, то есть причины для приезда Шеварднадзе нет. Горбачев отдыхает, новое заседание Политбюро 8 апреля тайно проводит сам Чебриков – о нем нет никаких сведений. Формально это заседание вполне успокоительное – его цель не дать никому вмешаться в уже подготовленную трагедию. Егора Лигачева в Москве нет, он, как и предполагал, восьмого апреля с утра уехал в отпуск. Но в Политбюро кем-то совсем другим работа ведется – именно 8 апреля появляется Указ об усилении ответственности за антиправительственные действия, подготовленный, конечно, заранее, по-видимому, одновременно с планом избиения в Тбилиси. Командующий Закавказским военным округом генерал Родионов пытается сопротивляться применению войск против мирного населения. Но в Тбилиси его прямой начальник – первый заместитель министра обороны. Родионов получает приказ начальника Генштаба о том, что он назначается главным в карательной операции, к тому же все подкреплено решением ЦК КПСС, правда, Грузии, но приехавшие для этого представители ЦК из Москвы успешно его «дожимают». Родионов сдается и принимает на себя командование избиением. Готовит казармы для ночной переброски парашютно-десантного полка из Кировакана и мотострелковый дивизии им. Дзержинского. После чего, как сообщают в те дни только журнал «Гласность» и бюллетень «Ежедневная гласность» (статью Юрия Роста, случайно оказавшегося в те дни в Тбилиси, Юрий Изюмов снимает из либеральной «Литературной газеты») в 3:45 воинская часть (по-видимому, это и есть таинственное соединение КГБ), прилетевшая на двух самолетах, доставлена на пятнадцати автобусах в казармы 8-го полка. Получив саперные лопатки, щиты, боевые отравляющие вещества (Собчак упоминает о взводе «химических войск»), противогазы и индивидуальные комплекты антидотов (одна из этих оранжевых коробочек, привезенная тогда из Тбилиси, до сих пор у меня хранится) военные начинают избиение мирных жителей и распыление боевых отравляющих веществ (газа «Си-Эс»).

Через два часа – в шесть утра – основная группа карателей по команде из мегафона выстроилась в колонну и ушла с проспекта Руставели, оставив площадь, заполненную трупами, тяжело раненными и отравленными. Через полчаса самолеты вылетели из Тбилиси.

В 1998 году в Минске была издана книга, которая называлась – «Подготовка разведчика системы спецназа ГРУ», процитирую из нее только одно предложение: «Хорошо заточенным лезвием лопаты легко можно перерезать горло, развалить надвое череп, отделить пальцы от руки, а сильным тычком в живот сделать противнику харакири. Участники митингов в Тбилиси в апреле 1989 года запомнили боевые свойства лопатки на всю оставшуюся жизнь».

Те, кто выжил, конечно.

Несмотря на непрекращающееся вранье свободных советских журналистов эпохи перестройки о том, что толпа и провокаторы-экстремисты задавили несколько человек, но ничего особенного в Тбилиси не произошло, от Верховного Совета скрыть правду невозможно: депутат академик Тамаз Гамкрелидзе со слезами рассказывает о том, что случилось, не понимая ни причин, ни смысла, ни масштаба трагедии.

За ним выступил генерал Родионов, который, не очень жалея погибших, с откровенным пренебрежением относясь ко всем прямым и косвенным участникам трагедии от демократов до партийного руководства, сказал вещь вполне правдивую и очень важную (к сожалению, не каясь в собственном участии): трагедия в Тбилиси была провокацией против советской армии.

Вероятно, Родионов понимал, кем она была организована, но так же как в Тбилиси